Синий диван #23
Под редакцией Елены Петровской
Издательство «Три квадрата», — 2019 г.
Наверное, нельзя считать неожиданностью, что новый номер «Синего дивана» посвящается целиком и полностью нейросетям. Это тема актуальная, даже в некотором смысле модная. Однако нас интересует не аспект сенсационности, с нею связанный (то, что сегодня называют словом «хайп»), а те проблемы, которые ставит внедрение нейросетей в повседневную жизнь, а также последствия их дальнейшего и быстрого распространения.
Ведь как устроена нейросеть? По принципу работы человеческого мозга, притом что остаётся неизвестным, как в точности работает мозг и как происходит самообучение нейросети. А нейросеть действительно самообучается, то есть исправляет свои же ошибки, и делает это без всякого вмешательства человека. Это очень интересный и волнующий момент, когда «техника» начинает буквально жить собственной жизнью. В результате для объяснения происходящего требуются новые инструменты и, возможно, даже новые подходы. Этим подходам и уделено первостепенное внимание в настоящем выпуске журнала.
Пожалуй, здесь необходимо дать кое-какие разъяснения. Публикуемая статья Катрин Малабу, ученицы Деррида и известного французского философа, помечает собой рубеж в самом гуманитарном знании. Именно поэтому она читается как своеобразный манифест. Это плодотворная попытка заявить о том, что философия сегодня не может не считаться с данными естественных наук, которые не только выявляют новые возможности воспроизводства жизни (эпигенетика, клонирование), но и заставляют нас пересмотреть сам статус «биологического» в лоне современной гуманитаристики. В самом деле, это не просто то, над чем надстраивается «человеческое» или что является объектом манипулирования со стороны государства («биовласть»), но это то, что даёт возможность по-другому мыслить само существование, когда живое предстаёт в форме открытой структуры, где «пересекаются множественные режимы передачи памяти и наследия».
Именно эти режимы требуют пересмотра классических оппозиций и даже классической философии как таковой. И здесь на помощь приходят теории естественных наук, в том числе и те, что в своё время были недооценены, а впоследствии и вовсе забыты. К ним относятся и размышления биолога-эволюциониста Рихарда Земона (1859−1918), предложившего свою оригинальную теорию памяти. Земон известен понятием энграммы, эдакого отпечатка внешнего мира на раздражимой субстанции как низших, так и высших организмов, которым успешно пользуются современные нейробиологи. Если попытаться дать этому сжатую интерпретацию, отталкиваясь от сегодняшнего дня, то фактически речь идёт о динамическом устройстве памяти, когда нет таких участков, где память бы хранилась, как в чулане, но есть сеть рассредоточенных взаимодействий, которые только и позволяют восстанавливать воспоминания, а они, по Земону, имеют комплексный и множественный вид. Более того, воспоминания возрождаются к жизни благодаря резонансу, возникающему между отдельными комплексами энграмм, и эти комплексы пробуждаются даже тогда, когда повторно они приведены в действие только частичноО пересечении идей Земона и выведенных искусствоведом Аби Варбургом «формул пафоса» см. мою книгу: Петровская Е. Возмущение знака. Культура против трансценденции. М.: Common Place, 2019, с. 260—285.. Все это, конечно, имеет отношение к жизни нейронов.
Но зачем нам углубляться во взаимодействие нейронов? Тут во весь рост встаёт огромная проблема: эти взаимодействия уклоняются от рационального истолкования. Дело не в том, что мы недостаточно знаем о них (хотя это чистая правда). Дело в том, что мы экстраполируем на них свой привычный способ понимания взаимодействия, а именно причинно-следственную связь. Мы также не можем удержаться от поиска сходства, например, между данными, загружаемыми в нейросеть, и тем, что получается на выходе. Мы, иными словами, являемся заложниками старой модели семиозиса, которая опровергается нелинейным и плохо формализуемым функционированием нейросетей. Ибо здесь обнаруживают себя корреляции, которые с точки зрения рационального познания являются чем-то в высшей степени случайным. Однако постепенно складывается понимание того, что причинность — это частный случай корреляции, то есть множественных, разнородных отношений, а вовсе не наоборот. Такой взгляд заставляет критически переосмыслить магическую картину мира и даже подталкивает к установлению аналогии с алхимией (эта работа тонко проделана М. Куртовым).
Но нейросеть сама может стать моделью. Нейросеть приближена к стихиям в их античном понимании, когда часть и целое более не противопоставлены друг другу, но демонстрируют иную — по преимуществу топологическую — связь. Нейросеть — это движение посредством проб и ошибок, говоря специальным языком — через уязвимости системы и их эксплуатацию (exploits), словом, это мир, заполненный не только и не столько людьми, сколько большими данными, не исключая субстанций и аффектов. А это, конечно, требует пересмотра всего аппарата нашего привычного мышления. Авторы выпуска каждый по-своему реагируют на этот серьёзный запрос, демонстрируя изобретательность и остроумие в освещении объединяющей нас всех проблемы.
В данный момент наша афиша пустует!
Если вы хотите, чтобы анонс вашего мероприятия появился у нас на сайте, то напишите нам!