Надзирать и уничто­жать

Божествен­ное око охва­ты­вает взором целый мир. Его взгляд куда прони­ца­тель­нее обыч­ного: под кожей фено­ме­нов он может видеть почки и сердца. Ничто от него не сокрыто. Оно есть вечность и потому охва­ты­вает все времена, прошлое и буду­щее. И его знание — это не просто знание. Всезнанию свой­ственно всемо­гу­ще­ство.

Во многих отно­ше­ниях дрон с помо­щью техно­ло­гий стре­мится стать свое­об­раз­ным вопло­ще­нием фанта­зии о боже­ствен­ном оке. Как пишет один воен­ный: «Используя всеви­дя­щее око, вы можете узнать, что важно в их сети, где они живут, кто их поддер­жи­вает, с кем они дружат». А потом оста­ется лишь подо­ждать, «когда эти люди выйдут на опре­де­лен­ной участок какой-нибудь удален­ной дороги, чтобы уничто­жить
их при помощи ракеты Hellfire».

Сторонники дронов особенно на этом наста­и­вают: эти меха­низмы «произ­вели рево­лю­цию в том, что каса­ется наших возмож­но­стей посто­янно следить за против­ни­ком». В этом состоит его неоце­ни­мый вклад: рево­лю­ция взгляда. Но в чем именно? Мы можем выде­лить несколько наибо­лее важных аспек­тов этих инно­ва­ций.

1. Принцип посто­ян­ного взгляда или неусып­ного наблю­де­ния. Освободив­шись от огра­ни­че­ний, кото­рые накла­ды­вало на исполь­зо­ва­ние само­лета тело пилота, дрон может оста­ваться в воздухе длитель­ное время. Его взгляд может оста­ваться посто­ян­ным целые сутки напро­лет, так как у меха­ни­че­ского
взгляда отсут­ствуют веки. Пока устрой­ство осуществ­ляет патру­ли­ро­ва­ние, опера­торы на земле рабо­тают в три смены у экрана. Делокали­за­ция экипажа и поме­ще­ние его вне кокпита делают возмож­ной глубо­кую реор­га­ни­за­цию работы. В действи­тель­но­сти именно это, наравне с техно­ло­ги­че­скими деяни­ями машины, позво­ляет осуще­ствить соци­а­ли­зи­ро­ван­ную демуль­ти­пли­ка­цию чело­ве­че­ских век или «круг­ло­су­точ­ную геопро­стран­ствен­ную вахту» коллек­тив­ного взгляда.

2. Принцип тота­ли­за­ции перспек­тив или синоп­ти­че­ский взгляд. Второй осно­во­по­ла­га­ю­щий прин­цип присо­еди­няет к посто­ян­ству взгляда его тоталь­ность. Это наблю­де­ние за обшир­ным простран­ством (wide area surveillance). Видеть все и посто­янно. Расширен­ное поле зрения в ближай­шее время будет дове­рено рево­лю­ци­он­ным опти­че­ским устрой­ствам, кото­рые пока нахо­дятся на стадии разра­ботки. Оснащенные подоб­ными систе­мами «синоп­ти­че­ского изоб­ра­же­ния», дроны будут распо­ла­гать не одной, а множе­ством микро­ка­мер с высо­ким разре­ше­нием, напо­до­бие фасе­точ­ных глаз мухи. Программ­ное обес­пе­че­ние будет в реаль­ном времени соеди­нять в единое целое эти картинки с произ­воль­ной дета­ли­за­цией. Будет полу­чен аналог спут­ни­ко­вых сним­ков высо­кого разре­ше­ния в масштабе города или целого реги­она, но пере­да­ва­е­мый в реаль­ном времени в видео­ре­жиме. В любой момент та или иная команда опера­то­ров сможет полу­чить круп­ный план опре­де­лен­ного квар­тала или инди­вида в жела­е­мом каче­стве. Оснащенный подоб­ной систе­мой, един­ствен­ный нахо­дя­щийся в воздухе аппа­рат будет обла­дать возмож­но­стями, сопо­ста­ви­мыми с целой сетью камер видео­на­блю­де­ния, разбро­сан­ных по всему городу. Дрон станет «все-видя­щим».

Хотя на прак­тике до всего этого еще очень далеко. Один воен­ный рапорт оцени­вает суще­ству­ю­щий меха­низм как непри­год­ный для исполь­зо­ва­ния, указы­вая на суще­ствен­ные изъяны, связан­ные с его лока­ли­за­цией: он не эффек­ти­вен и не адап­ти­ро­ван, не обла­дает доста­точ­ным разре­ше­нием, особенно для того, чтобы продук­тивно следить за опре­де­лен­ными лицами. Но для меня сейчас важно прояс­нить базо­вые прин­ципы подоб­ного типа рацио­наль­но­сти, не оцени­вая их эффек­тив­ность на данный момент.

3. Принцип тоталь­ного архи­ви­ро­ва­ния или съемки каждой жизни. Оптический надзор не огра­ни­чи­ва­ется слеж­кой в реаль­ном времени. Он дубли­ру­ется важней­шей функ­цией записи и архи­ви­ро­ва­ния. «Идея, кото­рая стоит за осуществ­ле­нием посто­ян­ного надзора, заклю­ча­ется в съемке фильма о целом городе, чтобы затем иметь возмож­ность отсле­жи­вать пере­ме­ще­ния всех транс­порт­ных средств и всех лиц, кото­рые в них нахо­дятся». Как только будет снят этот фильм о каждой жизни и каждой вещи, к нему можно будет беско­нечно возвра­щаться, всякий раз концер­ти­руя свое внима­ние на разных персо­на­жах, беря его в фокус, чтобы исто­рия соот­вет­ство­вала его масштабу. Можно выбрать отдель­ные фраг­менты, вернуться назад, проиг­рать сцену заново или промо­тать ее. Перемещаться как душе угодно не только в простран­стве, но и во времени. Как только проис­хо­дит неко­то­рое собы­тие, можно будет отсле­дить его разви­тие: «Если за всем горо­дом можно следить одновре­менно, то можно будет отсле­дить марш­рут попав­ших в фокус машин с самого начала». Тотальный архив в пред­ва­ри­тель­ном режиме обес­пе­чит ретро­спек­тив­ную трас­си­ру­е­мость всех марш­ру­тов и возмож­ных вари­ан­тов разви­тия собы­тий.

Однако это потре­бует объе­мов храни­лищ, возмож­но­стей индек­са­ции и анализа, кото­рыми суще­ству­ю­щие системы не распо­ла­гают. Пресса сооб­щает, что только в тече­ние 2009 года амери­кан­ские дроны с гене­ри­ро­вали объем данных, экви­ва­лент­ный двадцати четы­рем годам видео­съемки. И что новая система ARGUS-IS позво­лит «гене­ри­ро­вать многие тера­байты данных в минуту, или в сотни раз больше, чем датчики преды­ду­щего поко­ле­ния». Но в этом и заклю­ча­ется став­шая хрони­че­ской проблема «data overload» — пере­из­бытка или насто­я­щей лавины данных. В конеч­ном счете это приво­дит к тому, что подоб­ную инфор­ма­цию невоз­можно исполь­зо­вать.

Чтобы найти реше­ние проблемы, Пентагон отпра­вился на стадион. Американ­ский футбол, теле­спек­такль по опре­де­ле­нию, явля­ется обла­стью наибо­лее продви­ну­тых инно­ва­ций в обла­сти видео­съемки. Во время любого матча десятки камер снимают игро­ков со всех возмож­ных пози­ций. Каждый фраг­мент немед­ленно индек­си­ру­ется в базе данных. Благодаря мощному программ­ному обес­пе­че­нию режис­сер может проиг­рать на экране любое действие в момент, когда на экране появ­ля­ется стати­стика. Как объяс­няет Ларри Джеймс, возглав­ля­ю­щий отдел «разведки, надзора и опозна­ния» ВВС «в обла­сти сбора и анализа данных, спор­тив­ные каналы намного опере­жают воен­ных». Американ­ская армия, напра­вив своих пред­ста­ви­те­лей в ESPN, решила запо­лу­чить моди­фи­ци­ро­ван­ную версию программ­ного обес­пе­че­ния, кото­рым поль­зу­ется теле­ка­нал. В конеч­ном счете проблема все та же: «Те, кто зани­ма­ется транс­ля­цией спор­тив­ных программ, желают полу­чить и ката­ло­ги­зи­ро­вать видео, связан­ные с конкрет­ным игро­ком или с побед­ным голом, армия хочет распо­ла­гать теми же данными, связан­ными с повстан­цами». Война буду­щего, как давным-давно преду­пре­ждал Вальтер Беньямин, явит «свой новый облик, когда воен­ные кате­го­рии безвоз­вратно усту­пят место спор­тив­ным, а все сраже­ния утра­тят свою изна­чаль­ную воен­ную сущность и приоб­ре­тут сорев­но­ва­тель­ный дух».

На следу­ю­щем техно­ло­ги­че­ском этапе будет осуществ­ляться авто­ма­ти­че­ская индек­са­ция изоб­ра­же­ний. Вместо того чтобы вруч­ную расстав­лять теги или вводить мета­дан­ные, эту одно­об­раз­ную работу можно будет пору­чить машине. Но для этого потре­бу­ется программ­ное обес­пе­че­ние, кото­рое может описы­вать вещи и действия, то есть авто­ма­ти­че­ски превра­щать некую сово­куп­ность пиксе­лей в имена, глаголы и пред­ло­же­ния. Управление перспек­тив­ных иссле­до­ва­тель­ских проек­тов Министер­ства обороны США финан­си­рует разра­ботки в этом направ­ле­нии, призван­ные создать «когни­тив­ные инте­гри­ро­ван­ные системы авто­ма­ти­зи­ро­ван­ного видео­на­блю­де­ния» при содей­ствии ученых, рабо­та­ю­щих в обла­сти когни­тив­ных наук.

Можно себе пред­ста­вить, что через какое-то время появятся машины-пере­пис­чики, лета­ю­щие роботы — судеб­ные секре­тари, кото­рые в реаль­ном времени будут зано­сить в прото­кол самое ничтож­ное действие, проис­хо­дя­щее в нашем брен­ном мире. Как если бы парал­лельно в чело­ве­че­ской жизни присут­ство­вали камеры, фикси­ру­ю­щие движу­щи­еся изоб­ра­же­ния и тут же состав­ля­ю­щие проме­жу­точ­ный отсчет. Но строки этого текста, подроб­ней­шая хроника любого факта или жеста в то же самое время превра­тятся в нечто иное: в гигант­ский индекс, компью­те­ри­зи­ро­ван­ный ката­лог огром­ной видео­теки, где всякая жизнь станет ретро­спек­тивно «доступна для поиска», за счет всех сцен, зафик­си­ро­ван­ных каме­рой.


4. Принцип слия­ния данных. У дронов есть не только глаза, но и уши: «Дроны Predator и Reaper могут пере­хва­ты­вать элек­трон­ные сигналы, исхо­дя­щие от радио, сото­вых теле­фо­нов или других средств связи». Они пред­на­зна­чены для того, чтобы в целях архи­ви­ро­ва­ния и комби­ни­ро­ва­ния соеди­нить друг с другом в рамках единого item различ­ные инфор­ма­ци­он­ные аспекты одного и того же собы­тия. Например, ассо­ци­и­ро­вать такой-то теле­фон­ный звонок с тем-то видео­фраг­мен­том и такими-то данными GPS. Это прин­цип «слия­ния данных» (data fusion).

5. Принцип схема­ти­за­ции жизнен­ных форм. Эта способ­ность «визу­а­ли­за­ции данных из источ­ни­ков, соче­та­ю­щих „кто“, „где“ и „когда“ в трех­мер­ном плане, отме­чает Дерек Грегори, напо­ми­нает хроно­гео­гра­фи­че­ские диаграммы, разра­бо­тан­ные швед­ским геогра­фом Торстеном Хагерстран­дом в шести­де­ся­тые годы». Это весьма инно­ва­ци­он­ное направ­ле­ние гума­ни­тар­ной геогра­фии пред­по­ла­гает состав­ле­ние карт нового типа, простран­ственно-времен­ных граф, кото­рые позво­лят отсле­жи­вать жизнен­ные пути в трех изме­ре­ниях со всеми их циклами, марш­ру­тами, а также инци­ден­тами и откло­не­ни­ями. Предпола­гая ради­каль­ное изме­не­ние правил игры, этот проект жизнен­ных карто­гра­фий явля­ется одним из основ­ных эписти­ми­че­ских прин­ци­пов воору­жен­ного надзора. Его целью явля­ется возмож­ность «следить за различ­ными инди­ви­дами в различ­ных соци­аль­ных сетях, чтобы разра­бо­тать что-то вроде „жизнен­ной схемы“ („pattern of life“) в соот­вет­ствии с пара­диг­мой „развед­дан­ные на осно­ва­нии актив­но­сти“, кото­рая сего­дня явля­ется осно­вой анти­по­встан­че­ской доктрины».

Вопреки тому, что можно было бы поду­мать, основ­ной целью подоб­ных диспо­зи­ти­вов посто­ян­ного наблю­де­ния явля­ется не пресле­до­ва­ние уже извест­ных лиц, а выяв­ле­ние подо­зри­тель­ных элемен­тов, кото­рые обна­ру­жи­вают себя через аноми­че­ское пове­де­ние. Поскольку это метод разведки «на осно­ва­нии актив­но­сти», то есть скорее анализ пове­де­ния, чем формаль­ное уста­нов­ле­ние лично­стей, он пара­док­саль­ным обра­зом претен­дует на «иден­ти­фи­ка­цию» лиц, кото­рые оста­ются аноним­ными, то есть чтобы опре­де­лять их через типич­ные черты пове­де­ния, соот­вет­ству­ю­щие опре­де­лен­ному образцу: скорее общая, а не инди­ви­ду­аль­ная иден­ти­фи­ка­ция.

6. Принцип обна­ру­же­ния анома­лий и превен­тив­ной антици­пации. Производится скани­ро­ва­ние изоб­ра­же­ний с целью выде­ле­ния в гуще собы­тий чего-то значи­мого для взгляда, отве­ча­ю­щего за безопас­ность. Оно обна­ру­жи­вает себя через аномию и нере­гу­ляр­ность. Всякое пове­де­ние, нару­ша­ю­щее привыч­ную рутину, может пред­став­лять угрозу. «Сегодня, гово­рит анали­тик ВВС, рассмот­ре­ние полу­чен­ных дронами изоб­ра­же­ний — это нечто сред­нее между поли­цей­ской рабо­той и соци­аль­ными науками. Фокус направ­лен на пони­ма­ние „форм жизни“ и откло­не­ние от этих норм. Например, если обычно много­люд­ная точка внезапно пустеет, то значит, мест­ному насе­ле­нию известно, что некто уста­но­вил там бомбу. Сегодня мы должны взяться за иссле­до­ва­ния куль­туры, наблю­дать за жизнью людей». Главным в этом зада­нии, поды­то­жи­вает Грегори, явля­ется «разде­ле­ние на „нормаль­ную“ и „аномаль­ную“ актив­ность в процессе свое­об­раз­ного воору­жен­ного ритм-анализа, кото­рый стано­вится все более авто­ма­ти­зи­ро­ван­ным».

Автомати­че­ское обна­ру­же­ние аномаль­ного пове­де­ния допол­ня­ется пред­ска­за­нием его возмож­ных послед­ствий. Как только уста­нов­лены типич­ные черты пове­де­ния в опре­де­лен­ной ситу­а­ции, анали­тики пыта­ются сделать возмож­ные выводы, выстра­и­вая линии, буду­щие траек­то­рии и способы вмеша­тель­ства для их предот­вра­ще­ния. Это функ­ция «быст­рого ответа» данного диспо­зи­тива: «авто­ма­ти­че­ское распо­зна­ние опре­де­лен­ных сцена­риев может служить ранним преду­пре­жде­нием об угрозе». Предвиде­ние буду­щего осно­вано на знании о прошлом: архивы жизней, фикси­ру­ю­щие регу­ляр­ные собы­тия и пред­ска­зы­ва­ю­щие их повто­ря­е­мость, состав­ляют ту базу, на осно­ва­нии кото­рой можно одновре­менно пред­ви­деть буду­щее и изме­нить его ход посред­ством авто­ри­зо­ван­ного вмеша­тель­ства. Эти наме­ре­ния, разу­ме­ется, опира­ются на крайне неустой­чи­вые эписте­мо­ло­ги­че­ские осно­ва­ния, что совер­шенно не мешает им быть крайне опас­ными.

И здесь назва­ния подоб­ных диспо­зи­ти­вов гово­рят сами, а себя: «Argus» и «Gorgon Stare» — взгляд Горгоны. В грече­ской мифо­ло­гии Аргуса, стогла­зого персо­нажа, назы­вали Panoptes — «тот, кто видит все». Паноптизм Бентама, кото­рый анали­зи­ро­вал Фуко, сначала прояв­ля­ется в архи­тек­туре. Развивая эту схему, стены горо­дов в послед­ние деся­ти­ле­тия испещ­рены каме­рами видео­на­блю­де­ния. Наблюдение при помощи дрона более эконо­мично: оно не требует ни преоб­ра­зо­ва­ния простран­ства, ни наве­ши­ва­ния устройств на то, что уже было постро­ено. Ему доста­точно воздуха и неба. Как в фильме «Eyeborgs», камеры отде­ля­ются от стен, одновре­менно с этим полу­чая крылья и оружие. Мы всту­паем в эпоху воору­жен­ных и лета­ю­щих паноп­ти­че­ских устройств. Что каса­ется взгляда Горгоны, то она обра­щает в камень того, кто имел несча­стье с ним пере­сечься. Это взгляд, кото­рый убивает. Больше не «надзи­рать и нака­зы­вать», а надзи­рать и уничто­жать.

***

Дэвид Род, журна­лист The New York Times, похи­щен­ный в 2008 году и содер­жав­шийся на протя­же­нии семи меся­цев в Вазиристане, был одним из первых жите­лей Запада, описав­ших эффект, произ­во­ди­мый этим посто­ян­ным смер­тель­ным надзо­ром на насе­ле­ние, кото­рое ему подвер­га­ется. Называя его «адом на земле», он добав­ляет: «Дроны были ужасны. С земли невоз­можно опре­де­лить, что или кого они высле­жи­вают, описы­вая круги над вашей голо­вой. Отдаленный гул мото­ров звучит как посто­ян­ное напо­ми­на­ние о неми­ну­е­мой гибели».

Свидетель­ства, собран­ные в этом реги­оне авто­рами рапорта «Жить под надзо­ром дронов», выпу­щен­ного в 2012 году, гово­рят о том же: Они посто­янно за нами наблю­дают, они все время над нами, и мы не знаем, когда они нане­сут свой удар.

Все мы пребы­ваем в посто­ян­ном страхе. Когда мы соби­ра­емся вместе, то боимся, что будет нане­сен удар. Когда вы слышите, как по небу проле­тает дрон, то знаете, что он может вас атако­вать. Мы боимся все время. Этот страх засел у нас в голове.

Дроны не выхо­дят у меня из головы. Это мешает мне спать. Они как комары. Даже когда вы их не видите, вы можете их слышать и знаете, что они здесь.
Дети, взрос­лые, женщины, все пребы­вают в страхе... Они кричат от ужаса.

Житель Датта-Хель, неболь­шой мест­но­сти, кото­рая подвер­га­лась ударам более трид­цати раз на протя­же­нии послед­них трех лет, гово­рит о своих сосе­дях: «Многие погибли. Они заперты в каме­рах. Это действи­тельно напо­ми­нает людей, нахо­дя­щихся в тюрьме. Они заклю­чен­ные, запер­тые в своих каме­рах».

Дроны действи­тельно обра­щают в камень. Они сеют массо­вый террор, направ­лен­ный на насе­ле­ние в целом. Именно это, помимо убитых и ране­ных, разва­лин, ярости и скорби, явля­ется глав­ным эффек­том посто­ян­ного смер­тель­ного надзора: физи­че­ское заклю­че­ние, пери­метр кото­рого теперь огра­ни­чен не решет­ками, забо­рами и стенами, а неви­ди­мыми кругами, кото­рые очер­чи­вают вечно крутя­щи­еся у них над голо­вами крыла­тые надсмотр­щики.